Вторая часть материала о турецкой стратегии в Сирии от SouthFront. Первая часть вот здесь https://colonelcassad.livejournal.com/4479905.html
Детальный взгляд на некоторые, поддерживаемые Турцией, группировки, действующие в северной Сирии:
- Дивизия Хамза. Сирийские националисты. В сентябре 2017, по своим собственным отчётам, насчитывали порядка 2,200 человек и состояли в основном из арабов, сирийских туркменов и курдов. Штаб-квартира расположена в Маре, провинция Алеппо. Там же группировка и действует. На сентябрь 2017 их командиром был Абдулла Халава. Взаимодействует с Бригадой Северного Грома, Бригадой Ополчения Маре, Бригадой Специальных Операций, Бригадой Дхи Кар и Бригадой Курдских Соколов.
- Лива Султан Мурад. Пан-туркизм. В 2016 заявляла о наличии 1,300 человек преимущественно сирийских туркменов и арабов. Вместе с другими туркменскими организациями, такими как Лива Султан Сулейман Шах, Лива Султан Мехмед Фатих и Лива Султан Осман, формирует блок Султана Мурада. По сообщениям турецких источников, члены Лива Султан Мехмед Фатих проходили подготовку в самой Турции, хотя местонахождение лагеря неизвестно. Штаб-квартира в аль-Бабе, провинция Алеппо. На ноябрь 2017, командир – Махмуд аль-Хадж Хассан.
- Файлак аш-Шам. Салафиты. Насчитывает порядка 4,000 членов, преимущественно арабов. Расположена в провинции Алеппо, но её зона ответственности также включает провинции Идлиб, Хама, Латакия и Хомс. На начало 2018 командиром был Яссер Абдул Рахим, бывший ключевым полевым командиром во время операции Оливковая Ветвь. В феврале 2018 был заменен Халдун Мадором, а теперь командиром является полковник Фадлаллахал Хаджи. Это формирование послужило базой при создании Национального Освободительного Фронта. В июне 2018 к ним присоединилась Лива Шухада аль-Ислам, насчитывающая 799 бойцов. Взаимодействует с Армией Муджахидиина, Муслимским Сирийским Братством. Также есть сведения о близкой связи с Хайят Тахрир аль-Шам.
- Джайш аль-Наср. Салафизм. В 2015 насчитывала 5,000 членов, в основном арабов. Штаб-квартира в Калаатал-Мадик, провинция Хама. Зона ответственности включает провинции Идлиб, Латакию, Хама и Алеппо. На начало 2018 командир – Мухаммад Мансур. При образовании Национального Освободительного Фронта Мансур стал в нем одним из командиров. Группировка тесно сотрудничает с Тахрир аль-Шам, Джайш аль-Изза и Ахрар аш-Шам.
- Джайш аль-Нухба. Сотрудничает с группировками исповедующими сирийский национализм и салафизм. На начало 2017, по своим же заявлениям в ней состояло 3,000 бойцов, преимущественно арабов. Штаб-квартира в провинции Алеппо располагается в Джарабулусе. Штаб-квартира в провинции Идлиб находится в Кафр Набле. Зона ответственности покрывает провинции Идлиб, Латакия, Хама и Алеппо. По данным на 2017 год, командир – Мохаммед Ахмедал Саид. Сотрудничает с Джайш аль-Наср, Ахрар аш-Шам и Свободной Армией Идлиба.
- Джабхат аль-Айсалат валь-Танмия. Салафизм. В 2015 насчитывала 5,000 членов преимущественно арабов. Зона ответственности – провинция Алеппо. Сотрудничает с Джайш аль-Ислам и Ахрар аш-Шам.
- 23я Дивизия. Исламская демократия. В 2014 насчитывала 1,400 бойцов, преимущественно арабов. Штаб-квартира в городе Ках, провинция Идлиб. Зона ответственности покрывает северный Идлиб и провинцию Алеппо. В 2018 командир – Абу Мустафа. Сотрудничает с Ахрар аш-Шам, Движением Нур аль-Дин аль-Зенки и Фестакем Кема Умрыт.
- 1ая Береговая Дивизия. Пан-туркизм. В 2015 2,800 бойцов, в основном сирийских туркменов и арабов. Зона ответственности – провинции Идлиб и Латакия. На 2014 командиром был Мухаммад Хадж Али. Тесно сотрудничает с Тахрир аль-Шам, Ахрар аш-Шам и Туркестанской Исламской Партией.
- 2ая Береговая Дивизия. Пан-туркизм. На 2015 насчитывала около 500 бойцов, преимущественно сирийских туркменов. Зона ответственности – провинции Алеппо и Латакия. Командир – Тарик Солак. Сотрудничает с Хайят Тахрир аль-Шам (в Латакии) и Ахрар аш-Шам.
- Свободная Армия Идлиба. Сирийские националисты. По своим собственным оценкам, на 2016 год, насчитывала около 6,000 бойцов, в основном арабов. Штаб-квартиры в городах Маарат аль-Нумаан и Кафр Набаль в провинции Идлиб. Зона ответственности – провинции Идлиб, Латакия и Алеппо. Включает в себя 13ую Дивизию, Северную Дивизию и Бригаду Горных Ястребов. На сегодняшний день командиром является Сухаиб Леуш. Сотрудничает с Хайят Тахрир аль-Шам, Ахрар аш-Шам и Файлак аш-Шам.
- 2ая Армия. Сирийский национализм и исламская демократия. В июне 2017 насчитывала около 1,500 членов, преимущественно арабов. Зона ответственности – провинции Идлиб, Латакия и Хама. Включает в себя Дивизию 46, Дивизию 312 и Дивизию 314. На июнь 2017 командир – Мохаммед Халед Хлеиф. Есть сообщения, что они сражались с ИГИЛ в северной Сирии.
- Лива Шухда аль-Ислам. Умеренный ислам. На июнь 2017 насчитывала около 700 бойцов, преимущественно арабов. Штаб-квартиры в Идлибе, Хаме и Риф-Димаш. Командир, Саеед Накраш, был захвачен неустановленными лицами в апреле 2018. Группировка обвиняет в похищении Тахрир аль-Шам, которые этот факт отрицают. Есть сообщения о тесном сотрудничестве с Исламским Союзом Солдат Леванта.
Турецкий дипломатический подход по отношению к северной Сирии
Северная Сирия – это большой клубок противоречий в котором каждая сторона (Сирия, Турция, Иран, Россия и, конечно, США) пытается воплотить в жизнь собственные планы.
Правительство Ассада до сих пор рассматривается Анкарой как нелегитимное, хотя Эрдоган предпочитает не упоминать об этом официально если есть такая возможность. Турецкие власти постоянно заявляют, что Анкара выполняет взятые на себя обязательства по договору о зонах деэскалации. Однако, на практике Анкарой ничего не было предпринято в Идлибе для размежевания поддерживаемых Турцией “умеренных” формирований и террористических группировок или для уничтожения террористов.
Турция считает террористами ИГИЛ и курдские вооруженные группировки. После того как ИГИЛ был разгромлен, в этой категории остались только курды. Некоторые курдские лидеры надеялись на то, что Эрдоган проиграет президентские выборы и турецкая позиция по курдскому вопросу в северной Сирии смягчится. Однако этого не произошло.
4го июня 2018, Анкара и Вашингтон согласовали “дорожную карту” для города Манбидж, находящегося в северном Алеппо, который контролируется курдской SDF. Как заявил Турецкий Министр Иностранных Дел Мевлют Чавушоглу, на первом этапе “дорожной карты” планируется вывод курдских бойцов из города и затем его совместное патрулирование силами турецких и американских военных. Турецкие высшие официальные лица заявляли также, что договор подразумевает создание городской администрации из местных жителей после отвода курдских военных формирований. Турция также настаивала, что все вооруженные курдские формирования должны быть разоружены или даже распущены в рамках “дорожной карты”.
Тем не менее события развивались вразрез с устремлениями турецкой стороны. YPG заявили о выводе своих бойцов из Манбиджа. Американские и турецкие военные начали патрулирование к северу от города, на линии соприкосновения турецкой армии и курдскими отрядами. Турецкие военные так и не вошли в Манбидж. Политический и военный контроль над городом остался в руках, связанных с YPG, органов власти. Более того, американцы продолжили обучать курдских бойцов и поставлять им различные военные грузы, включая оружие и военную технику. Никаких дальнейших совместных американо-турецких шагов, направленных на решение вопроса Манбиджа в соответствии с устремлениями Эрдогана, сделано не было.
Более того, проблема также и в том, что для Эрдогана, Африн, аль-Баб и Манбидж это далеко не конец. Он неоднократно заявлял, что стремится очистить от курдских вооруженных формирований районы от Манбиджа до Синджара, что означает операции в Камышлы, Кобани и Хасаке, главных опорных районах YPGв Сирии. Таким образом, для достижения своих целей правительство Эрдогана балансирует между ведомой американцами коалицией и сирийско-российско-иранским альянсом.
С российской точки зрения, стратегические приоритеты – это сохранение сирийской территориальной целостности и предотвращение прихода к власти в Сирии радикальных исламистов. Россия открыта для диалога с умеренной частью сирийской оппозиции и готова принимать участие в переговорах. Руководство понимает, что Турция является временным союзником России в Сирии, где обе страны вместе с Ираном могут гарантировать приостановку огня в зонах деэскалации.
Таким образом, некоторые российские эксперты заявляют, что Турция дружит с США против России, что по-видимому не лишено оснований. Турция находится в НАТО, Анкара поддерживала и всё еще поддерживает оппозицию, особенно радикальные вооруженные группировки в Идлибе, которые не хотят вести переговоры с Ассадом. Конфликт целей между Турцией и сирийско-российско-иранским альянсом проявился в полной мере когда САА начало подготовку к возможной военной операции в Идлибе.
Однако, турецкие, сирийские и следовательно российские интересы совпадают по вопросу сирийского Курдистана. После того как российские войска были размещены в Сирии и в особенности после освобождения Алеппо в 2017, Москва старается действовать как посредник между курдами и Дамаском, стараясь убедить последний создать курдскую автономию. Но курдские лидеры отвергли переговоры с Дамаском и вместо этого сделали ставку на альянс с США. Неважно сделали ли они такой выбор потому что, видели в Вашингтоне самый лучший и быстрый вариант приобретения независимости для Рожавы или потому что, получили стимул в виде наличных от американских эмиссаров. Наиболее вероятно воздействие обоих факторов. Такой проект про-американского курдского “независимого” государства никак не мог понравиться ни Анкаре, ни Дамаску, ни Тегерану и побудил их сомкнуть ряды.
Таким образом, курды упустили свой шанс на получение широкой автономии в составе Сирии и стали разменной монетой в переговорах крупных игроков вовлеченных в конфликт.
Нескольких слов заслуживает и Астанинский переговорный процесс. В его рамках Россия, Турция и Иран подтвердили нацеленность на борьбу с терроризмом, сопротивление сепаратизму нацеленному на подрыв территориальной целостности и суверенитета Сирии и безопасность соседних стран, продолжение совместных усилий для продвижения политического примирения среди сирийцев для того, чтобы способствовать как можно раннему запуску Конституционного Комитета в Женеве. Но реальная ситуация совершенно не похожа на устремления. Анкара, фактически, контролирует часть Сирии, мотивируя это необходимостью сражений с вооруженными курдскими формированиями и распространением своего влияния в разорванной войной стране. Также Турция не имеет ни мандата от Совета Безопасности ни разрешения от Дамаска на проведение военных операций в стране. Несомненно это нарушения обязательств взятых на себя Анкарой по Астанинским соглашениям и нарушение сирийского суверенитета. Участие сирийской оппозиции на переговорах тоже проблема. Многие фракции просто саботируют переговоры. Более того, нет значительных результатов в сфере политических решений о будущем Сирии, несмотря даже на то, что договаривающиеся стороны продолжают подтверждать свою приверженность единству. Можно сделать вывод, что Астанинский формат неэффективен и является только лишь платформой для встреч глав государств, поскольку каждая страна и, особенно, Турция преследует свои собственные интересы.
Если исследовать российское участие в конфликте, то совершенно неочевидно, что Россия пытается силой продавить какой-то вариант будущего сирийского устройства. Войска и оборудование выводятся из Хмеймима, что указывает на постепенное затихание военных операций и сдвиг в сторону дипломатических средств. Однако, хотя такой подход давал результаты в отдаленных районах Сирии, он встречает значительные трудности на региональном уровне.
Объявление о демилитаризованной зоне в северо-западной Сирии, сделанное 17го сентября, президентом Путиным и его турецким визави, является частью более широкой стратегии направленной на достижение мирного урегулирования конфликта и деэскалации ситуации. Успех этого усилия теперь зависит от способности и воли сторон воплотить договор в реальности и заставить радикалов отвести тяжелые вооружения, по-крайней мере, на 15-20 километров в глубь.
Вывод
За последнюю декаду в турецкой политике произошли значительные перемены, изменившие её теоретические и практические основы. Термин “нео-Оттоманизм” был запущен в научных и политических кругах в контексте турецкой экспансивной международной деятельности. В то время как мировое сообщество по-разному его интерпретирует, он содержит четкую идеологическую составляющую. Более того, нео-Оттоманизм – это самый подходящий термин для определения турецкой идеологии и действий в международных делах. Анкара старается стать мировой державой и эта цель направляет её действия, особенно учитывая Арабскую Весну и войну в Сирии.
Существует множество потенциальных конфликтов интересов между Турцией и Сирией, включая проблему курдов, взаимные территориальные претензии, идеологическую и политическую несовместимость. С самого начала протестов в Сирии, Турция предоставляла и продолжает предоставлять помощь вооруженным группировкам и политической оппозиции. Более того, отношения между двумя странами осложняются вопросами водопользования (в Евфрате Турция забирает почти половину стока, по сути, лишая Сирию воды), грабежом промышленных предприятий производственного центра Сирии – Алеппо (оборудование почти 1,000 заводов и фабрик было вывезено в Турцию). Анкара до сих пор полагает, что Ассад должен оставить свой пост, хотя за последний год такая риторика явно смягчилась. Произошло это благодаря росту российского влияния на театре военных действий, благодаря военным поражениям нескольких группировок поддерживаемых Турцией и благодаря политическому и экономическому давлению оказываемому Москвой после инциндента с Су-24. Всё это формирует турецкую политику по отношению к Сирии.
По лучшему для Сирии, Ирана и России сценарию, Турция не планирует аннексировать части сирийской территории на севере, находящиеся под её контролем, чтобы избежать негативной реакции этих трёх государств. Эти территории могут быть использованы в качестве разменной монеты для получения преференций в обустройстве послевоенной Сирии, таким образом расширяя и укрепляя турецкое влияние в этой стране и укрепляя Турцию в качестве региональной силы. Возможно сирийские приграничные территории увидят что-то похожее на трансграничный протекторат, без перепивывания самих национальных границ. Турция уже трансформировала конгломерат своих прокси во что-то напоминающее объединенную оппозицию, с которой Ассад, по мнению Анкары, будет обсуждать будущее Сирии, давая, таким образом, Турции место в разрушенной войной стране и гарантируя, что турецкие интересы будут соблюдены.
В современной военной и дипломатической реальности окружающей сирийский кризис, Анкара преследует следующие тактические цели:
- убрать или, по-крайней мере, разоружить и ограничить влияние поддерживаемых США курдских вооруженных формирований в северной Сирии;
- усилить объединенную про-турецкую оппозицию в Идлибе и устранить любое сопротивление ей, включая, в некоторых сценариях, ликвидацию Хайят Тахрир аль-Шам и её союзников;
- способствовать возвращению беженцев из Турции в Сирию в районы под турецким контролем;
Если эти цели будут достигнуты, Анкара значительно укрепит своё влияние в дипломатическом разрешении кризиса и на будущее послевоенной Сирии. Возвратившиеся беженцы и сторонники военных группировок в, контролируемых Турцией, частях Сирии, станут избирательной базой для про-турецких политических деятелей и партий в случае выполнения мирного сценария. Если же широкомасштабную дипломатическую сделку заключить не получится, то обязательно нужно рассмотреть возможность создания в северной Сирии про-турецкого квази государства, подтверждающее тезис об устремлениях Эрдогана построить нео-Оттоманскую империю.
https://southfront.org/turkish-strategy-in-syria-military-operations-proxies-and-idlib-issue/ - оригинал на английском языке
Большое спасибо читателю, который перевел материал на русский язык для читателей блога.
Свежие комментарии